привлекут к ответственности. Число его поклонников выросло на порядки с тех пор, как ложь в Интернете о "Пиццагейте" вдохновила стрелка явиться в маленький ресторанчик в реальном мире. Вместо того чтобы признать то, что он там натворил, он просто заявил, что стрелок был частью заговора, чтобы заставить его замолчать: "Ложный флаг. Подброшенный стрелок из пиццерии "Комета" будет использован для введения цензуры на независимые источники новостей, не принадлежащие корпорациям". 61 Основной формой ответственности за провоцирование толпы является модерация платформы, и самые влиятельные люди редко наказываются, потому что они не те, кто на самом деле преследует или угрожает целям. За них это делает фракция, заботясь о пресловутом нерадивом священнике от имени влиятельного лица.
Трудно провести различие между стремлением к власти, деньгам и влиянию. Я часто задавался вопросом, в какой степени политические авторитеты, склонные к теории заговора, на самом деле верят в то, о чем говорят. На меня и на историю с ноутбуком не нашлось результатов поиска, а двухсекундный взгляд на LinkedIn показал, что я никогда не работал в Twitter. По всей вероятности, Пособиец просто запустил какую-то чушь; для него не имело значения, правда ли это. Ему достаточно было сослаться на шибболет "ноутбук Хантера Байдена", и его подписчики на мгновенно поняли бы, что делать. Они были убеждены, что огромный заговор сговорился лишить их избирательных прав, вырвать победу у Трампа, подвергнув цензуре историю с ноутбуком, и если меня упомянули таким образом, значит, я был частью этого заговора. Знакомость, нотка новизны и множество повторений. Джеку Пособицу (или Майку Бенцу) было неважно, какой ценой их ложь обойдется людям, которых они натравливали и очерняли. Главное, чтобы фанаты были вовлечены, обижены и подписаны. И вот вечером того же дня Пособик повторил свои утверждения в своем подкасте, зарабатывая деньги на рекламодателях, которые платили, чтобы привлечь его слушателей, и новая волна преследований обрушилась на мой почтовый ящик.
Пособиец был искусен в создании сетевой травли, но его теории оставались в основном в эхо-камере правого крыла. Несколько месяцев спустя обвинения, связывающие нас со всем, начиная от ноутбука Хантера Байдена и заканчивая цензурой "десятков миллионов твитов", стали гораздо более популярными... благодаря писателям, которые стали известны как The Twitter Files.
28 февраля 2023 года я получил письмо от писателя Мэтта Тайбби, который в то время все еще просматривал внутреннюю электронную переписку Twitter и составлял "Файлы Twitter" о предполагаемых злоупотреблениях. "Привет от Мэтта Тайбби", - начиналось письмо. "Очевидно, вы знакомы с моей работой, поскольку вы писали о ней критические статьи". В запросе меня просили прокомментировать две вещи: тот факт, что я работал в ЦРУ, и тот факт, что в 2017 году один из руководителей Twitter написал обо мне письмо, в котором, по его мнению, мне "не хватало опыта".
Я был знаком с творчеством Таибби. Он начинал свою карьеру как левый баловень, понося Уолл-стрит и называя Goldman Sachs "кальмаром-вампиром" на страницах Rolling Stone. Но затем, в разгар движения #MeToo в 2017 году, его карьера пошла под откос после того, как стали известны его ранние публикации, в некоторых из которых описывалось оскорбительное и унизительное поведение по отношению к женщинам во время его пребывания в России. 62 Он принес публичные извинения и назвал эти публикации "сатирой", но ущерб был нанесен. После того, как из-за шумихи его бросил издатель, Таибби стал глубоко возмущен культурой отмены в левых кругах и постепенно перешел от разборок с миллиардерами к капитуляции для одного из них. Однако, в отличие от Пособича, Тайбби по-прежнему воспринимался как легальный журналист, поэтому людям было проще поверить в его альтернативную вселенную, а конгрессменам - ссылаться на нее.
Когда я читал его письмо, меня поразило отсутствие каких-либо реальных вопросов. "Факты", которые меня просили прокомментировать, были полезны Таибби исключительно как инструменты для очернения меня лично. ЦРУ! Жутковато... а вы слышали, что кто-то однажды сказал, что она тупая?
На самом деле я стажировался в ЦРУ, будучи студентом, - двумя десятилетиями ранее и за несколько лет до основания Twitter. Это не было секретом; хотя в свои сорок лет я редко вспоминаю о своей стажировке в колледже, это упоминалось журналистами и становилось предметом шуток в публичных выступлениях и представлениях на панелях. Другое замечание Таибби - о том, что руководитель компании, расследование деятельности которой я когда-то добивался от Конгресса, назвал меня неквалифицированным специалистом, - показалось мне забавным. В последующие годы мы с этим руководителем продолжали сотрудничать. Ладно, он сказал что-то пренебрежительное за пять лет до этого. И что? Что я должен был сказать об этом сейчас? Где были вопросы о моей реальной работе в Twitter?
Я не ответил. Я не верил, что Таибби отнесется ко мне справедливо.
Я видел его недавние разговоры с моим коллегой, в которых было очевидно, что "репортер" работает в обратном направлении: от своих собственных теорий к электронным письмам, которые лежат перед ним, а не наоборот.
Однако его замечание о том, что я критически отозвался о его работе, было совершенно верным. Поначалу я с оптимизмом смотрел на потенциал "Файлов Twitter", но вскоре был разочарован. Таибби создал сенсационные вирусные истории на основе собранных им электронных писем, но они не выдержали тщательной проверки. Его первое разоблачение, опубликованное в Твиттере, содержало подстрекательское утверждение о том, что кампания Байдена потребовала от Твиттера удалить контент... но запрошенный контент оказался обнаженными фотографиями Хантера Байдена без согласия. Свобода слова не включает в себя право распространять украденные обнаженные изображения, и платформа справедливо удалила их. Игнорировать суть запроса, а само его существование представить как свидетельство давления на "цензуру" - нечестно.
Анекдоты Таибби, конечно, вызвали жар, но света от них было мало. Как человек, много лет изучавший модерацию контента на платформе, я считаю, что вся эта история была упущенной возможностью задать гораздо более важные вопросы и по-настоящему разобраться во внутренних данных Twitter. 63
Техножурналисты, которые хоть что-то знали о том, как работают команды доверия и безопасности платформ, поочередно забавлялись и смущались за авторов Twitter Files. Маск выбрал их из-за общей неприязни к мейнстримной журналистике и модерированию контента, а не потому, что они хоть что-то знали о теме. 64 В результате появилось множество ошибок, которые Майкл Кричтон однажды назвал "мокрыми улицами и дождем" - элементарные ошибки в интерпретации, путаница причин и следствий. 65 Но что еще важнее, быстро стало ясно, что сценаристы запрашивали внутренние документы Twitter, а затем пытались впихнуть полученное в историю, которую уже планировали рассказать.
Хотя я с самого начала не доверял Таибби, я